На фоне большого притока неквалифицированных мигрантов в строительный бизнес, логистику и ЖКХ заметным образом растет и численность квалифицированного персонала из стран ближнего зарубежья. И это уже не дешевая рабочая сила, на которой можно сэкономить
«Мы просто встанем, перестанем работать. И это не фигура речи: приезжие ребята у нас составляют порядка 40 процентов персонала», — говорит Станислав Ивашкевич, инвестиционный директор гостиничного направления группы «Сафмар» (включает в себя восемь ведущих отелей Москвы)
Статья по теме: Импортозамещение труда
От притока зарубежной рабочей силы критическим образом зависит не только гостиничная отрасль. Не менее важны мигранты для строительной индустрии, легпрома, сельского хозяйства, сервиса в целом. Производственные и сервисные компании, которые готовы привлекать персонал из ближнего зарубежья, оценивают присутствие мигрантов на своих предприятиях в 10‒40% от общей численности персонала. А в таких областях, как строительство, ЖКХ или интернет-торговля, число мигрантов может быть и в два раза больше.
Впрочем, не все компании готовы привлекать иностранный персонал. Как правило, тому есть две причины: идейная позиция — обеспечивать рабочими местами только россиян и нежелание брать на себя сложности с оформлением, завозом иностранных работников и дальнейшей ответственностью за них.
Однако дефицит рабочей силы в стране очень высок: российские компании считают эту проблему сейчас самой главной, а по мнению экспертов, пик проблем с персоналом у нас будет к 2030 году. Многие предприятия и компании, особенно в строительстве, сельском хозяйстве, поточном производстве и сервисных отраслях, пока обойтись без труда мигрантов не могут.
О зависимости российской экономики от иностранной рабочей силы, о преимуществах и недостатках работы с мигрантами «Монокль» поговорил с представителями российского бизнеса.
Дело не в деньгах, а в наличии людей
В целом на рынке труда мигрантов складывается весьма пестрая картина, но есть и очевидные тренды. Сегодня понятия «неквалифицированный труд» и «мигрант» уже далеко не всегда одно и то же. В целом отрасли, которые привлекают мигрантов, делятся на две части. Строительство, ЖКХ, курьеры, розничная и интернет-торговля — здесь сохраняется значительная доля неквалифицированного труда. А есть сферы, где уровень квалификации приезжающих работников за последние годы сильно вырос. Прежде всего это сервис, легпром, медицина, гостиничный бизнес.
Горничная в отеле, повар на ресторанной кухне, швея — сегодня это квалифицированный труд, к кандидатам на эти должности предъявляются определенные требования. И зачастую мигранты отвечают этим требованиям лучше, чем российские претенденты. За годы работы на российском рынке трудовые мигранты из ближнего зарубежья обучились, многие получили профессию, повысили свою квалификацию, и, как результат, выросла стоимость их труда. Квалифицированный мигрант сегодня — это не дешевая рабочая сила. И поэтому их наем, как правило, не имеет ничего общего с оптимизацией затрат компаний, с экономией на оплате труда.
При поиске персонала компании исходят из своего штатного расписания и уровня зарплат, который распространяется на всех соискателей: зарплата для всех одинаковая, отбор идет на уровне квалификации претендентов. «У ресторанов нет задачи нанять мигранта или нашего, есть задача нанять повара, бармена, официанта. Главное, чтобы люди умели работать, и не важно, кто он — белорус, русский или киргиз, — говорит Сергей Миронов, ресторатор, создатель ресторана “Мясо & Рыба”, общественный уполномоченный в сфере ресторанного бизнеса. — Средняя зарплата в ресторане — порядка 70 тысяч рублей в месяц, включая весь персонал, от директора до уборщиц. О какой экономии вы говорите? У официантов зарплата меньше, у поваров — больше. Причем официанты русские в основном, а повара могут быть мигранты. То есть мигранты получают больше, чем наши».
«Мы приглашаем всех желающих без всяких требований к национальности. У нас понятия “мигрант” или “немигрант” в настройках процессов отсутствуют. Зарплаты, требования одинаковые», — говорит и Андрей Бережной, генеральный директор обувной компании «Ральф Рингер».
Другое дело, что вероятность попасть на должность горничной, повара в ресторане, рабочего в теплице или каменщика на стройке, где работа требует бóльших трудозатрат, прежде всего физических, у мигрантов выше, чем у россиян. «У нас нулевая безработица в России, россияне могут выбирать более престижную и менее трудозатратную работу. К тому же при таком уровне безработицы ты точно выбираешь работу по специальности, а не куда приткнуться», — говорит Сергей Миронов.
Нежелание россиян работать на тяжелых работах при наличии выбора — один из главных факторов, на которые указывают компании-наниматели. «Российские рабочие не хотят идти на стройку, считая этот труд тяжелым и неквалифицированным: на открытом воздухе, вне зависимости от погоды — на холоде, жаре и сильном ветре. Даже несмотря на то, что сегодня застройщики предлагают вполне конкурентные зарплаты, желающих немного. Допустим, бригады каменщиков готовы работать, но если они выберут работу “на себя” то будут зарабатывать больше, чем у застройщика. Если говорить о наших стройплощадках, то соотношение российских рабочих и приезжих примерно 30/70», — говорит Вячеслав Мизгулин, директор по организационному развитию и персоналу девелоперской компании «Брусника».
Преимущество мигрантов из Средней Азии — высокая работоспособность. «То, как работает, скажем, горничная-киргизка и наша горничная, — это огромная, принципиальная для бизнеса разница. Горничная-мигрантка может в день спокойно убирать 15 номеров, при этом уборка высокого качества, она уходит счастливая и довольная домой, на следующий день опять приходит на работу. Российская девушка уберет максимум 10 номеров, к вечеру она, что называется, полутруп, и на следующий день она уже просто не выходит на работу. И это все не единичные случаи, а постоянная ситуация. Может быть, дело в физиологии среднеазиатских сотрудников — они привыкли работать с большей интенсивностью», — говорит Станислав Ивашкевич.
Помимо интенсивности труда приезжие сотрудники сильно мотивированы на зарабатывание денег, поэтому готовы перерабатывать, и это очень привлекает российских работодателей. «Мигранты настроены на вахту, поэтому они охотно перерабатывают и на круг при сдельной оплате зарабатывают больше, чем российские сотрудники, порой раза в два. Наша задача — организовать им фронт работ. А у россиян потребность в деньгах меньше, они живут дома, у них есть еще интересы помимо заработка», — комментирует Андрей Бережной.
Комплексное привлечение мигрантов на предприятия всегда требует от компаний дополнительных инвестиций. Они платят аутсорсинговым фирмам, специализирующимся на привлечении персонала из стран СНГ на российский рынок. Существенные инвестиции при найме персонала, не только мигрантов, но и россиян, идут на обучение и обустройство быта работников. «Мы стараемся создать максимально комфортные условия для работы и жизни для всех своих сотрудников. Мы предоставляем квартиры, создали подразделение внутри компании, которое будет заниматься адаптацией людей. Выдаем талоны на свою продукцию, кормим своих людей и создаем такие условия, чтобы при прочих равных они выбирали нас. Иностранным сотрудникам еще дополнительно оказывается помощь при оформлении документов, предоставляется место для проживания — общежитие — и регистрация», — говорит Кристина Романовская, глава агрохолдинга «Лазаревское».
О предоставлении общежития сотрудникам, в том числе семейным, на фабрике в Зарайске и о других инвестициях в персонал говорит и Андрей Бережной: «Мы покупаем мигрантам билеты на самолет, мы их встречаем, ведем в ФМС, предоставляем адрес регистрации и адрес места жительства. Покупаем им патент, потом за все это мы из зарплаты потихоньку удерживаем, но это инвестиции».
Если в пандемию границы были закрыты и рабочие в основном завозились централизованно, то сейчас вариантов их привлечения и свободы с перемещением у мигрантов стало существенно больше. «Мы не завозим рабочих централизованно. Это практиковалось только в период пандемии, когда границы были закрыты. Приехать самостоятельно они не могли. Сейчас работает сарафанное радио: один устроился в компанию, рассказал своим соотечественникам. Есть устоявшиеся бригады, которые приезжают не поодиночке, а вместе. Разрешительные документы они оформляют самостоятельно, так как это их обязанность, но если что-то не получается, мы им помогаем: делаем временную регистрацию, контролируем уплату ежемесячных авансовых платежей за патенты, продление регистрации. Мы также предоставляем им место для проживания», — говорит Вячеслав Мизгулин («Брусника»).
Главный риск для компаний, привлекающих иностранный персонал, в том, что такой сотрудник может в любое время уехать, что он временщик, не нацелен на долгосрочную работу. «Для большинства приезжих не важно официальное трудоустройство, более важный фактор — сумма, которую они получают на руки. Частый случай: человек приезжает, мы его оформляем, через две недели или месяц его зовут на короткий, но прибыльный проект, он уходит. Когда работа заканчивается, он возвращается, добавляя бумажной работы кадрам и миграционному учету. Учитывая дефицит кадров, не взять его мы не можем», — описывают ситуацию в компании «Брусника».
В иных случаях такой сотрудник может использовать производственную компанию-работодателя как плацдарм для того, чтобы закрепиться в стране и найти другую, более привлекательную работу. Например, приехать из Таджикистана и сразу начать работать таксистом в Москве невозможно. Нужно время, чтобы закрепиться, освоиться. Поэтому нередки случаи, когда мигранты сначала выходят на работу, а потом прерывают контракт. И это может оказывать влияние на бизнес компаний.
«На должность официантов рестораторы стараются мигрантов не брать. Не потому, что кто-то плохо к кому-то относится. Но обучать официанта нужно от двух месяцев, мигранта еще дольше учить. Официант первые полгода ресторану приносит убыток своим неумением продавать блюда, средний чек у них низкий. Только через полгода он начинает нормально работать, — говорит Сергей Миронов. — А если он не местный, он взял и уехал, и все, ты потерял на нем огромные деньги».
Впрочем, с ростом квалификации мигрантов растет среди них и число тех, кто нацелен на долгосрочное пребывание, получение гражданства и даже на карьерный рост. «Эффективные иностранные сотрудники, которые зарабатывают у нас в два раза больше, чем наши, охотно возвращаются. Если они освоили какую-то специальность, которая востребована, зачем ему уходить или не возвращаться? — говорит Андрей Бережной. — Он в Италии столько не заработает, сколько у нас. Да, он много работает здесь, но он живет на всем готовом. Поэтому тут отношения с ними у нас такие — win-win».
Станислав Ивашкевич говорит, что с российским персоналом не меньше проблем: «Вы не представляете, что делают наши граждане! Все намного хуже! Они приходят, знают, что приходят в пятизвездочный отель, проходят здесь всевозможные обучения, тренинги, потом встают и поехали дальше куда-нибудь в Сочи. Как раз к приезжим у нас меньше всего претензий, у них намного больше совести и стимула для того, чтобы развиваться внутри компании, им это нравится, они, в отличие от наших, продолжают у нас работать».
Предприниматели говорят, что появляется все больше иностранных сотрудников, которые настроены на рост внутри компаний. Например, это активно происходит в ресторанном бизнесе. «Некоторые у нас уже вышли на командные должности. В Зарайске на фабрике есть мастера-узбеки, в Москве есть два мастера, хорошие молодые ребята. Для нас они не иностранцы», — говорит Андрей Бережной.
Строго по месту и времени
В свете последних событий компании, которые привлекают персонал из стран ближнего зарубежья, опасаются ужесточения требований к мигрантам, а точнее, смешивания в одну кучу двух разных проблем — миграционного учета прибывающих к нам граждан и трудовой миграции. «Это абсолютно разные вещи. Если вы хотите бороться с террористами, нужно разговаривать на тему миграционного законодательства. Если обсуждать трудовых мигрантов — это другая процедура, не имеющая отношения к миграционному режиму», — считает Андрей Бережной. Для того чтобы снизить напряженность в обществе по отношению к мигрантам и Андрей Бережной, и Кристина Романовская из агрохолдинга «Лазаревское» считают, что разрешение на работу должно быть адресным, с припиской к предприятию. Необходимо обязать мигрантов покидать территорию РФ после расторжения трудового договора. С ними согласна и Наталья Шагайда, директор центра агропродовольственной политики РАНХиГС: «Для того чтобы общество было спокойно, приглашение на работу должно сопровождаться обязательствами мигрантов работать там, куда приехали».
Многие наши собеседники, даже те, кто не нанимает мигрантов, уверены, что обойтись без мигрантов наша экономика пока не может. «Внутренние ресурсы увеличения числа работников в сельском хозяйстве ограничены, — говорит Наталья Шагайда. — Есть много безработных с опытом работы в сельском хозяйстве: у кого-то проблемы с уровнем образования, что не удовлетворяет работодателей, есть проблемы с уровнем заработной платы, что не удовлетворяет работников. Не совпадают территории, где есть потенциальные работники и где есть вакансии. Сельские люди все больше и больше работают вне сельского хозяйства и вполне мобильны. Есть регионы, где более 30 процентов сельских трудовых ресурсов работают за пределами своего субъекта РФ и ездят работать не в сельское хозяйство, так как там зарплата все еще ниже средней по экономике страны. Поэтому сельское хозяйство теряет свою привлекательность для внутренних работников. В таких условиях возрастает конкуренция за мигрантов».
С ней согласен Валерий Покорняк, генеральный директор ГК «Алтан» (Алтайский край, Поспелихинская макаронная фабрика и Поспелихинский комбинат хлебопродуктов) — до его предприятия в Алтайском крае мигранты не доезжают. «Если говорить про пищевую промышленность и не брать нашу деревню в Алтайском крае, то я знаю, что везде работает персонал из Средней Азии: в Подмосковье, в Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске том же. И уже не один год, а десять лет. Без мигрантов мы ничего не сделаем, я имею в виду страну в целом и наличие низкоквалифицированного персонала — грузчиков, водителей, курьеров. Потому что наши люди на некоторых должностях не будут работать никогда. Через это прошли все страны — от США, Германии и Дубая до бедной вроде бы Сербии. По моей оценке, чтобы обеспечить рост ВВП на два-три процента в год, нам надо ежегодно завозить от трех до пяти миллионов мигрантов с учетом того, что оставаться в стране, ассимилироваться будет пять-десять процентов. А для роста ВВП на пять-семь процентов нужно завозить восемь-девять миллионов мигрантов. Альтернатива — отдать рынок на откуп Китаю, который все нам построит, и на свои деньги, но в этом случае мы уже никогда ничему не научимся», — говорит Валерий Покорняк.
Ключевой вопрос, который сейчас стоит на повестке дня, — как сделать приток мигрантов в страну управляемым, безопасным и соответствующим нуждам конкретных отраслей, чтобы сохранялся потенциал для развития собственного рынка труда. Это большая социально-экономическая задача, которая нуждается в комплексном решении. Благо уже есть позитивный опыт движения в направлении оптимизации миграции, например в Калужской области (см. статью «Зачем России мигранты», «Эксперт» № 20 за 2023 год), который можно тиражировать.
Сегодня внимание приковано и к Краснодарскому краю, где еще в прошлом году запретили использовать труд мигрантов, имеющих просто патент, без приглашения на работу и контракта. Приведет ли такого плана «зачистка» мигрантов — обладателей патентов к снижению объемов выпуска продукции в регионе?
«Все разговоры относительно мигрантов являются следствием отсутствия экономического планирования, незнания того, сколько рабочих рук и зачем нам нужно. Поэтому не работает система перераспределения персонала из менее значимых областей в более значимые. Например, сфера “охранники” — отношу ее к категорически незначимым. Избыточный ретейл — когда “Дикси” и “Магнит” стоят дверь в дверь. Или, например, услуги ретейла ночью с крайне низкой эффективностью. Везде есть персонал, который используется неоптимальным образом. Повышением или снижением требований к потоку мигрантов и усложнением миграционного законодательства задачи не решить. Если людей будет не хватать, стоимость труда будет расти, будут выбывать из оборота низкомаржинальные, прежде всего производственные сферы деятельности, будет критическая зависимость от импорта. Если людей будет слишком много, будет девальвация труда, обнищание населения. Это задача, требующая комплексного подхода», — считает Андрей Бережной.
Ключевой вопрос, который сейчас стоит на повестке дня: как сделать приток мигрантов в страну управляемым, безопасным и соответствующим нуждам конкретных отраслей, чтобы сохранялся потенциал для развития собственного рынка труда
Валерий Покорняк полагает, что, сосредоточившись сегодня на мигрантах, наше правительство ищет проблему не там. «Главная наша проблема — это отсутствие социальной политики, нацеленной на развитие. Сейчас социальные меры направлены на выживание, поддержание на плаву наименее обеспеченных людей. Но это не меняет главного тренда: молодежь уезжает из деревни в город и из регионов в столицы. И дело даже не в том, что нет работы, это им только кажется, что в городе у них намного больше возможностей, потом все кончается тем же сервисом — курьер, кассир. Социальная перспектива закладывается с помощью двух профессий — врач и учитель. Чтобы врачи и учителя поехали в деревню или в малые города, нужно дать им достойную зарплату и жилье. Тридцать лет назад в Китае, когда у них средний доход по стране составлял 30‒50 долларов в месяц, максимум 100 долларов, они стали платить по 500 долларов учителю и врачу. И вы думаете, что китайское экономическое и прочее чудо было возможно без этого? Ну или возьмите более близкий пример — Белоруссию. Там полностью остановили переток из деревни в город. Бесплатные квартиры учителям и врачам на селе, остальным — ипотека под ноль или один процент на двадцать лет. Не миллион рублей — на эти деньги ничего не построишь. И второе, что нужно сделать, — поднять зарплату. Вы знаете, сколько в Алтайском крае получает дипломированный врач? Восемнадцать тысяч, это беда. Кто пойдет работать, если упаковщица на складе маркетплейса 40 тысяч получает? Зарплата у выпускника медвуза или педвуза должна быть 80‒100 тысяч, вот тогда все быстро наладится, пойдет пять-шесть кандидатов на одно место. Я лично готов доплачивать пять процентов социального налога, чтобы повысить зарплату учителям и врачам».
Своими руками
То, как сам бизнес сегодня пытается справляться с дефицитом кадров, показывает основные направления потенциальной трансформации рынка труда без оглядки на мигрантов.
Первое: обучение и подготовка кадров — этим вынуждены заниматься сегодня большинство компаний. О том, что профтехобразование давно ушло в корпоративный сектор, известно, наверное, лет двадцать. Но почему-то эта проблема до сих пор находилась на периферии внимания наших властей. Отрасли, где нет профильного образования либо выпускается очень ограниченное число специалистов, находятся в самом уязвимом положении и больше всех ориентированы на мигрантов. «Сколько менеджеров для ресторанного бизнеса мы обучаем в вузах? Ну пара профильных вузов у нас есть, но они выпускают по 150 менеджеров в год. Суммарно 300, половина на отели, половина для ресторанов. А потребность какая? Только в Москве 15 тысяч заведений ресторанных, значит, надо 30 тысяч менеджеров», — говорит Сергей Миронов.
Или, например, в ближайшее время ожидается запуск многочисленных новых проектов по развитию туристической инфраструктуры по всей стране. Планируется ввести в строй чуть ли не 300 тыс. новых гостиничных номеров за шесть лет. «Каждый номер, который нам нужно построить, подразумевает минимум одного сотрудника в штатном расписании. Планируют 300 тысяч номеров — значит, нужно 300 тысяч сотрудников. Столько людей на рынке найти невозможно. Это при том, что сейчас по всей стране в индустрии занято около 500 тысяч профессиональных сотрудников», — говорит Станислав Ивашкевич.
Такая же ситуация и в других отраслях — в сельском хозяйстве, в строительстве. В бурно развивающейся сейчас швейной индустрии квалифицированные закройщики исчезли как класс, остро не хватает швей, конструкторов. Компании вынуждены решать эти вопросы самостоятельно. «Мы начинаем воспитывать для себя кадры с института под потребности предприятия. На основании конкурса выбираются претенденты, для которых по окончании вуза на предприятии зарезервировано место работы. Развиваем наставничество, воспитание кадров — переход сотрудника с одной зоны ответственности на другую с обучением», — говорит Михаил Филатов, заместитель коммерческого директора компании «Эра» (один из крупнейших производителей вентиляционного оборудования в России и мире) по развитию и сопровождению продаж.
Валерий Покорняк считает, что государству нужно немедленно разворачивать программу технического всеобуча — техникумы, ПТУ. «Наши ребята осваивают эти профессии гораздо лучше и быстрее, чем ребята из Средней Азии. И это высококвалифицированные специалисты. Сварщик хороший, электрик пятого-шестого разряда даже у меня получает сегодня 100‒120 тысяч рублей, и его еще надо поискать», — говорит он.
Второе направление — конкуренция за персонал через повышения привлекательности компании в глазах соискателей, повышение зарплаты. Почти все опрошенные нами компании сообщили, что зарплата в прошлом году росла двузначными темпами. «На зарплатах мы сейчас не экономим, хотя ФОТ занимает колоссальную долю в себестоимости. Доля зарплат в себестоимости в 2022 году составила 26,1 процента, в 2023-м ―23 процента. В 2023 году по сравнению с 2022-м мы увеличили фонд зарплаты в абсолютных цифрах на 18 процентов. Заработная плата работников нашего предприятия по сравнению с тульским рынком в целом больше процентов на 20, — говорит Кристина Романовская. — Мы в буквальном смысле боремся за каждого сотрудника: механизаторы, бухгалтеры, маркетологи и так далее. Мы активно работаем над привлечением кадров созданием конкурентных условий труда, проведением дней открытых дверей в компании, работой с учебными заведениями — в том числе привлекаем к работе и иностранных граждан. Открывающиеся вакансии в связи с расширением холдинга нам важно оперативно закрывать».
В компании «Алтан» стремятся удержать высококвалифицированный персонал во что бы то ни стало. «Это золотой фонд предприятия, — говорит Валерий Покорняк, — тем более что сегодня мы переживаем демографический кризис, который продлится еще 15‒20 лет. У нас действует разрядная сетка, система доплат, обучения и аттестации, которые позволяют повышать людям заплату минимум на 15‒20 процентов, а максимум — на 50 процентов. Кроме того, руководители подразделений могут привлекать специалистов: электриков, технологов, механиков и так далее — на дополнительную работу в рамках какого-то проекта, например модернизации цеха, это дает 10‒40 процентов дополнительного заработка. Плюсом этой системы является и то, что деньги не уходят из компании, а остаются в ней — в виде дохода сотрудников», — говорит Валерий Покорняк.
Впрочем, повышение зарплат имеет существенные ограничения, так как ведет к росту цен на конечный продукт. «Проблема дефицита кадров стоит очень остро как для молокоперерабатывающих предприятий, так и для производителей молока, на фермах, даже несмотря на то, что в прошлом году уровень заработной платы рос двузначными темпами. Конкурировать за кадры пищевой индустрии сложно, так как нет возможности совсем резко повысить уровень заработной платы: это неизбежно отразится на себестоимости и, как следствие, на ценах на продукты питания», — говорит Артем Белов генеральный директор Национального союза производителей молока.
Усиливающийся дефицит кадров приводит к тому, что компании начинают активнее автоматизировать процессы — и это третье направление в борьбе с дефицитом персонала. «Наши клиенты активнее интересуются все более автоматизированными решениями, не требующими целой линейки специальностей или операторов, — говорит Роман Нуриев, коммерческий директор компании “Интерагро” (оборудование, инжиниринг для предприятий сельского хозяйства и пищевой отрасли). — Ситуация с кадрами сейчас особенно острая. В среднем у мигрантов выросла квалификация, и их труд стал дороже. Неквалифицированных разнорабочих стало меньше в сельском хозяйстве, многие уходят в курьеры и упаковщики, им это выгоднее».
Об автоматизации бизнес-процессов говорит и Кристина Романовская: «Как бы мы ни вкладывались в привлечение кадров, ситуация с каждым годом усложняется. В связи с этим несколько лет назад мы начали инвестировать в развитие цифровых технологий, в том числе для автоматизации тех бизнес-процессов, для которых нам не хватает людей. Например, в 2023 году анонсировали разработку технологии неинвазивного (бесконтактного) взвешивания животных с помощью ИИ и умных камер. Инновационная технология поможет существенно минимизировать человеческий ресурс, убытки, затраты, а вместе с ними и себестоимость. Экономическая эффективность от применения этой технологии только на нашем предприятии составит порядка 50 миллионов рублей в год».
И наконец, еще один способ привлечения кадров компаниями — вознаграждение действующих сотрудников за привлечение новых, прошедших испытательный срок кадров. Например, в компании «Эра» сотрудник получает вознаграждение в 20 тысяч рублей, если он помог закрыть вакансию производственного персонала и 10 тысяч рублей — для вакансий административного персонала.
Программа «Приведи друга» успешно реализуется и в компании «Алтан». «Что касается линейного персонала: грузчиков, упаковщиков, — то мы платим своим сотрудникам, приведшим на работу людей, от одной до трех тысяч рублей в месяц в течение трех месяцев. Если, допустим, один месяц выплачивать эти деньги, то это не работает, а три — работает, и за это время люди втягиваются в работу. Летом это обычно школьники старших классов и студенты, родители которых работают у нас на фабрике, они их и приводят. Если приводят специалиста более высокой квалификации, то выплата больше».
В подготовке материала принимали участие Вера Краснова, Ирина Кириченко, Александр Лабыкин, Алексей Щукин
Свежие комментарии