Кто, как и зачем сегодня «гоняет лодыря» в санаторно-курортной сфере
Кто, как и зачем сегодня «гоняет лодыря» в санаторно-курортной сфере
Первое откровение: санатории до сих пор существуют!
В самом деле, ведь от слова «санаторий» густо несет чем-то неистребимо советским. В наши прагматичные времена, казалось бы, эта система распределения льготных путевок для поправки здоровья рабочего класса в профильных и ведомственных санаториях-профилакториях через некогда всесильные профсоюзы должна была давно кануть в Лету. Но история движется не по кругу, а по спирали, и на очередном ее витке власть вспомнила, что полноценный KPI можно требовать только от здорового человека. Переломным моментом в возрождении санкура (как сокращенно называют санаторно-курортную отрасль) принято считать 2016 год, когда состоялось заседание Госсовета в Белокурихе. Тогда президент Владимир Путин обратил внимание собравшегося цвета бизнес-сообщества на то, что сохранение здоровья народонаселения должно стать для владельцев заводов, газет и пароходов приоритетной задачей.Статья по теме: По России — с комфортом
Прошло восемь лет. И «Монокль» решил выяснить, в каком состоянии санкур пребывает сегодня, для чего отправился на благодатные курорты Краснодарского края, некогда щедро напичканные здравницами.
Прощай, «Таги-и-ил!!!»
В советском фольклоре санатории отметились многочисленными анекдотами о курортных романах — в отличие от отдыха на море, который почти всегда был семейным, профсоюзные путевки в санатории в советское время были индивидуальными. Само пребывание там ассоциировалось только с пресной невкусной едой и лежанием на скользкой кушетке под колючими разрядами электрофореза. Поэтому современный человек не совсем понимает, для какой цели ему тратить драгоценный отпуск на эту ерунду, если можно полноценно отдохнуть в Турции, а ударное лечение получить в обычном стационаре, благо больничные еще никто не отменял.
С другой стороны, санаторная система перестала быть всеобщей и доступной. С советских времен изменились прежде всего условия существования и содержания санаториев. Тогда это была единая система социально ориентированного государства. Каждое уважающее себя предприятие имело собственный санаторий, а также детский сад, пионерский лагерь, ведомственную поликлинику, больницу и даже жилье, базу отдыха и много чего еще. Санатории союзного значения имели свою лечебную специализацию — например, академик Евгений Чазов организовал в Минводах программу полного восстановления кардиологических больных после инфарктов.
В 1990-е, с развалом государства, от санаториев стали избавляться как от непрофильных активов или как минимум забрасывали их до лучших времен. Трудно сказать, когда именно вернулся интерес к санаторному лечению, но некоторые работники этой сферы упоминают в связи с этим строительство Владимиром Потаниным и ГК «Интеррос» горнолыжного курорта «Роза Хутор» в 2003‒2013 гг. Как гласит предание, среди прочих увеселений там построили спа, и на оздоровительные процедуры выстроилась очередь от подножья горы Аигба. Турбизнес быстро сообразил, что есть огромный неудовлетворенный спрос на лечебный отдых. Территории бывших санаториев с руинированными корпусами стали ходовым товаром.
Одновременно государство взяло курс на пропаганду здорового образа жизни, и бухать на пляже стало просто не модно. Сознательная часть населения, уже посмотревшая на западные детокс-клиники с курсом восстановительных процедур, откликнулась на это с благодарностью, понимая, что от стрессов, депрессий и гиподинамии лучше всего приходить в себя не на курортных пляжах, а в отечественных санаториях, быстро подтягивающихся к лучшим европейским стандартам. Наконец, «волшебным пенделем» послужила пандемия ковида, после которой, по подсчетам ряда специалистов, в реабилитации уже после стационара нуждались порядка 14 млн человек. Времена пьяных «руссо туристо, облико аморале», которые вопят «Таги-и-ил!!!» на турецких курортах, уходили в прошлое.
Сегодня в России насчитывается порядка 1740 санаториев — в абсолютных цифрах один на 84 тыс. человек населения страны. Из них чуть менее четверти остались подведомственными профсоюзам, 32% — это ведомственные санатории министерств (МО, МВД, ФСБ, Минздрав), остальные — частные, принадлежат крупным компаниям — РЖД, «Роснефти», «Росатому» и т. д.
При этом профсоюзы создали отдельную коммерческую организацию «Профкурорт». Поговорить с «Моноклем» ее руководство не удосужилось, но, судя по автоответчику, она и распределяет льготные путевки членам профсоюза, и продает их всем остальным. Так что социальные путевки в санатории через Минздрав и Пенсионный фонд получают инвалиды и пенсионеры — правда, чаще в «низкий» туристический сезон и в межсезонье. Сотрудники крупных корпораций, имеющих свои санатории, могут раз в год отдохнуть в них с семьей бесплатно. Есть также форма корпоративных договоров, когда сознательные собственники крупных предприятий на год выкупают в санатории несколько мест и распределяют на них льготные путевки для своих рабочих по принципу «один выехал — следующий заехал».
Уязвимость этой схемы в ее избирательности. Большая часть населения страны — это малый бизнес, ипэшники и самозанятые, не имеющие ни своих профсоюзов, ни санаториев. Фактически тот самый пролетариат, для которого работала профсоюзная система санаторного отдыха в СССР, только в ином обличье. Но сегодня он может отдохнуть в санатории только на коммерческой основе, оплатив полную стоимость путевки, а это, с включенным пакетом медицинских услуг, порой кратно дороже обычного отпуска в Хургаде или Анталье.
На упомянутом заседании Госсовета в 2016 году на это обратил внимание сам президент Путин и предложил ввести систему оценки здравниц: «Считаю, нужно разработать и четкие критерии для введения системы категорий для санаториев по аналогии с так называемыми звездами у гостиниц. Это поможет людям лучше ориентироваться при выборе здравницы и станет дополнительным стимулом для собственников и персонала санаториев постоянно повышать качество своей работы».
— Когда там задали вопрос о развитии курортного направления, Путин ответил: нет никаких проблем, государство поможет построить инфраструктуру, но частные застройщики должны будут взять на себя социальную ответственность. Все сразу скукожились, — вспоминает тот разговор академик РАН, доктор медицинских наук Александр Разумов. — Сегодня есть выбор: Венгрия, Австрия, Болгария, Словения — отличные санатории, во многом это советское наследие, они взяли лучший опыт, у них много социальных программ для бесплатного восстановления людей. У нас народ стареет. Сейчас все идет к тому, что идеология становится больше туристической. А ведь у нас замечательная медицина, и людям нужно не только отдыхать, но и проходить восстановительное лечение и медицинскую реабилитацию. И важно, чтобы государство определило единые правила игры — как санатории разной формы собственности будут получать задания от государства на лечение граждан.
«Южное взморье». Курс на семейный отдых
«Нас найти легко: если смотреть со стороны моря, среди каменных джунглей сплошной застройки побережья Сочи есть зеленый островок», — шутят в «Южном взморье». Бывший профилакторий энергетиков, занимающий целый квартал на первой линии Черного моря, выкупил «Росатом», отстроив на прежних территориях комплекс европейского уровня — с общими корпусами и отдельными виллами, открытым бассейном с морской водой и теннисными кортами, ресторанами и барами, а также собственным пляжем. Уникальные природные условия в центре Сочи найти трудно, грязи и минеральная вода здесь привозные, но сотрудники гордятся своей парковой зоной — деревья подобраны так, что цветут каждый год и не вызывают аллергий. В парке есть также особая Аллея космонавтов, на которой сегодня высажено более тридцати растений.
У санатория постоянный контракт с «Роскосмосом»: космонавты после полета две недели находятся под наблюдением в своей специализированной клинике, а потом на три недели едут восстанавливаться на «Южное взморье», в клинику интегративной медицины, занимающую отдельный корпус. Здесь рассказывают, что традиция пошла от космонавта Александра Сереброва, который сначала приехал сюда сам, потом с женой, а потом притащил и коллег. Он посадил на аллее и первую магнолию. Здесь же отдыхала после полета съемочная группа фильма «Вызов».
Выслушав стереотип о санаториях как об «отдыхе для пенсов», заместитель гендиректора по развитию Ольга Коновалова смеется:
— Я работаю здесь четыре года. В 2017 году моя прекрасная свекровь сказала мне: ты завтра с внуком едешь на две недели в санаторий. Я тогда тоже подумала: что еще за пансионат для пенсионеров? Я приехала сюда, вышла на завтрак, мне налили Moët, и я подумала: не так уж тут и плохо.
Комплекс рассчитан на 1500 гостей, через клинику проходят до 50 тыс. пациентов в год. Не в ущерб медицине, которую ценят даже космонавты, концепция санатория направлена на семейный отдых. Идея простая: пока член семьи, которому нужно лечение, на процедурах, остальные весело и комфортно отдыхают. В санатории гордятся своей развлекательной программой, которая заставляет детей забыть о гаджетах. В ресторанах наяду с обычным меню есть сбалансированное лечебное питание и есть специальное, учитывающее рекомендации врача и составленное совместно с нутрициологом. А выбор, пить на завтрак вино или минералку, остается за самим клиентом-пациентом.
— Нельзя сказать, какой процент наших гостей едет отдыхать, а какой — лечиться, — рассуждает Ольга. — Мы рекомендуем думать о своем здоровье и, если планируете поездку в санаторий, не покупать стандартный пакет, а обратиться к нашему врачу и составить индивидуальную программу лечения. Поэтому самые грамотные покупают путевку без лечения и уже здесь консультируются со специалистами, составляют свой курс и услуг в результате получают больше, чем те, кто приехал по «стандарту». А в статистику они попали бы как те, кто приехал только отдыхать. Вообще, некорректно разделять лечение и отдых. Не воспринимайте лечение как форму страдания. У нас все процедуры делают максимально комфортно для пациентов.
В клинике санатория врачи объясняют, что лечебный блок лицензируется по единому федеральному закону о медучреждениях. Кабинеты комплектуются как в обычной поликлинике или больнице. Врачи — это общие специалисты, которые проходят тематическое обучение, курсы повышения квалификации по санаторно-курортному делу, может быть дополнительная специализация по отдельной группе болезней (кардиология, гастроэнтерология) — минимум 514 часов обучения. Если врач хочет еще одну специализацию — это еще 144 обязательных часа лекций. Сегодня все это обучение коммерческое. Но принципиальных отличий санаторно-курортного врача от врача общей практики мне назвать не смогли — такие нюансы познаются на практике.
«Гонять лодыря» — выражение из санаторной жизни, изначально это означало «бесцельно прогуливаться, попивая минералку производителя по фамилии Лодер», который в 1828 году открыл свое «Заведение искусственных минеральных вод» в Москве
— Конечно, мы не проводим операции, у нас нет операционных. Мы можем поставить капельницу, есть специалисты узкого профиля. Гостя все равно принимает сначала терапевт, а потом отправляет к необходимым ему специалистам. Если такого специалиста нет — мы приглашаем. Суть интегративной медицины в том, что мы в любом случае помогаем, а не говорим: здесь мы лечим, а здесь — нет. По сравнению с советским периодом мы сильно подняли уровень медицины и комфорта, — объясняет главный врач Артем Короткевич.
Вообще, санаторные врачи выступают за «советскую» практику 21-дневного курса, потому что невозможно за неделю стремительно оздоровиться. Советские врачи понимали, что организм устойчиво регенерируется через три недели. Но сейчас финансовая составляющая играет решающую роль, а отпуск принято делить «два по две недели». Санатории вынуждены приспосабливаться.
— Женщины обычно более заряжены на лечение. Утром проснулась — надела халатик, тапочки и побежала на процедуры вся в предвкушении: в ванны, в бассейн. А мужики рухнул бревном, отлежал процедуру, а мыслями он на завтраке и потом, уже за территорией санатория, выбирает, где пивка попить, — рассказывает Короткевич. — Есть люди, которые приезжают на детокс, утром, днем и вечером едят водоросли и салатики, а вечером — за территорию и на шашлыки. Если ты отдал несколько сотен тысяч за вип-путевку, а вечером ешь шашлык за три сотни — понятно, что не готов заниматься здоровьем. Если едут не заряженными на лечение, должного эффекта не получат. Работа препаратов начинается со вторых-третьих суток, работа физических методов начинается не с первых сеансов. Но улучшения все равно произойдут, даже если только будут нивелированы последствия вредных привычек и люди просто хорошо отдохнут.
Современный санкур позиционируется как семейный отдых: к медблоку добавились места проживания отельного уровня, рестораны и развлекательные программы для всей семьи. Сама обстановка на территории — дизайн, клумбы, фонтаны, птички поют — создает релаксирующую атмосферу и формирует культуру здоровья. Молодые в санатории еще не приезжают — им просто нечего лечить, но средний возраст пациентов стремительно снижается — раньше это было 50+, сейчас — после 35.
На вопрос доступности услуг Артем пожимает плечами:
— В государстве есть платная и бесплатная медицина — последняя квотируется государством. Если бы нам государство оплачивало «бюджетников», мы бы принимали их бесплатно. У нас есть квота на социальные путевки, но она минимальная. Дело в том, что по квоте предусмотрен минимум услуг из того, что мы можем дать. Поэтому у нас есть санаторий-сателлит, который специализируется на таких гостях, их сразу отправляют туда.
Лучший санаторий сегодня — это уравновешенный набор достоинств: уникальные природные условия, сильная медицина, комфортные отельные услуги, хорошее питание и номерной фонд, пляж, занятия спортом, развлекательная программа и детские площадки. В советском варианте было только два первых пункта. Сегодня это комплекс лечения и отдыха — и санаторий, и курорт.
«Дилуч». Санаторий как продолжение лечения
От больницы санаторий отличает наличие уникальных природных условий и форма лечения. Они изначально строились в местах, где существуют оздоравливающие факторы — климат, морской или горный воздух, флора, минеральные воды и лечебные грязи, в идеале все и сразу. К этому добавлялись восстановительные методы — ЛФК, массажи, лечение электричеством, бальнеология (лечебные ванны), ингаляции солью и травами — и, с течением времени, все более модные и передовые технологии, вплоть до криокапсул, рефлексоиглотерапии и йоги. Принципиальной была форма лечения: санатории не занимались (и не занимаются) медикаментозным купированием острых и текущих заболеваний, оставляя себе послебольничное «долечивание» — сами санаторные врачи предпочитают называть это «реабилитация и восстановление». Собственно, острое течение любого заболевания — язва, гипертонический криз, даже ОРЗ — является противопоказанием для пребывания в санатории.
— Узкой базовой специализации у санаториев обычно нет, — говорит генеральный директор Национальной курортной ассоциации Марина Виленская. — Обычно они многопрофильные. Пандемия способствовала развитию на базе санаториев в медчасти серьезных реанимационных блоков первичного лечения, палаты интенсивной терапии — чтобы спасти перед отправкой в больницу. Но это не основная задача, так сложилось. В основном они нацелены на людей, не являющихся инвалидами или не обремененных тяжелыми хроническими заболеваниями. Их вообще не берут в санатории, это противопоказания. Миссия санатория — помочь здоровому человеку сохранить здоровье. Например, мы же понимаем, когда в больнице спасают жизнь, реанимация не подразумевает сохранения здоровья в целом, им нужно купировать острое состояние. И тогда санатории призваны убрать побочные явления интенсивных методов спасения жизни.
Примером специализации не на отдыхе, а на лечении может служить опыт санаторно-курортного комплекса «Дилуч» в Анапе. Сочетание естественных природных факторов в Анапе настолько концентрированное, что его признали городом-курортом, а в санаториях лечили едва ли не от всех болезней.
— Сначала Будзинский (Владимир Будзинский (1865-1923) — русский врач. С его именем связано становление курорта Анапа. — «Монокль») здесь построил первую грязелечебницу, и с конца мая до конца сентября приезжали люди «на грязи», лечиться. Потом открыли минеральную воду в Семигорье, построили санаторий, привозили воду сюда — открыли питьевую галерею. В 1912 году на проспекте (сейчас — Ленина) построили первый костно-мышечный санаторий, использовавший грязелечение для больных костным туберкулезом. И больные приезжали именно на лечение, а не «гонять лодыря» и лежать под солнцем. А наш санаторий открылся еще до революции как курортная поликлиника, в виде приема отдельных врачей для тех, кто сюда приезжал на лето. Тогда открыли первое физиоотделение, оснащенное гальваническим током, массажем и статическим душем. Физиотерапия, естественно, совершенствуется, появляется новое оборудование. А грязь и минеральная вода как использовались, так и используются неизменно, от власти это не зависит, — вспоминает историю санатория его директор Вера Севрюкова.
Гордостью санатория считают здание лечебно-диагностического центра, работающего с 1987 года, — «девять этажей здоровья». И недавно построенный современный спа-центр. 58 врачей обслуживают до 17 тыс. больных в год. В 2001 году тогда еще Фонд социального страхования решил открыть на базе «Дилуча» направление нейрореабилитации. Возглавить его доверили Вере Севрюковой — врачу-неврологу, даме решительной и профессиональной. Открыли специализированное отделение на 30 коек — сейчас их уже сто. Принимая всех желающих, «Дилуч» сохранил свою медицинскую специализацию, являясь сегодня ведущим центром по восстановлению больных, перенесших тяжелые инсульты и нарушения мозгового кровообращения. По госконтракту, заключенному с правительством Краснодарского края, за этих больных платит государство и в течение трех лет они могут получать путевку. На реабилитацию едут со всей страны.
Поэтому фразу «гонять лодыря» Вера Стефановна воспринимает болезненно, если не сказать нервозно:
— Вот пример нашей работы. В краснодарском правительстве был руководитель одного из министерств, которого после инсульта несколько лет назад привезли к нам с глубоким левосторонним парезом — он не двигался вообще, не разговаривал, только водил глазами. После реабилитации в клинике, где он пролежал сорок дней, его привезли к нам и сказали: «Делайте с ним, что считаете нужным, мы уже не знаем, что сделать еще». Мы каждый день ему подбирали процедуры, через двадцать четыре дня он уходил сам — дошел до машины с тростью. И это не единичный пример. А нам один чиновник сказал: «Что вы лежите у себя под пальмами и все время просите денег?» Пока будет такое отношение властей — оздоровительных курортов будет все меньше и меньше. В нашей сфере все держится на энтузиастах.
Как объясняет замглавврача Екатерина Белус, к ним попадают не только по путевкам или по направлению врача. Можно прийти с улицы — если есть свободные номера, заселят, как в обычный отель. Но медицинские услуги — прием врача, процедуры — предложат обязательно. Есть категория ПЖ — только жилье и питание, но у них включен один бесплатный прием врача-терапевта, на выбор предлагают отдельные процедуры или курс лечения. Желательно, но не обязательно иметь карту из поликлиники, но могут обследовать и сами.
Раньше были классические сроки пребывания — 28 суток, потом их сильно сократили. «Дилуч», учитывая ускоренный темп жизни и укороченные отпуска, разработал недельные и двухнедельные курсы восстановления.
— Но нужно понимать, что минимальный срок восстановления — хотя бы десять дней. Восемнадцать дней — прямо хорошо. В программах нет жестких рамок, это универсальные схемы. У нас разработано 22 лечебные программы — из них шесть диагностических и четыре детские, — объясняет Екатерина Белус. — Пациент не хочет ни о чем думать, он приехал отдыхать. Ему предлагают базовую общеоздоровительную программу. Но врач на первичном приеме исходя из данных обследования рекомендует, какие именно процедуры туда должны войти, а какие ему бесполезны. Нейрореабилитация — готовая сформированная программа. Есть программы «Опора и движение», «Антистресс», «Детокс», «Постковид». Важно, что они уже готовы и можно начинать восстановление с первого дня пребывания. Если человек не хочет лечиться и просит только массаж, ему рекомендуется тот вид массажа, который будет полезен именно ему. Но всегда рекомендуют какие-то сопутствующие процедуры: грязи, ванны, физиотерапию, — которые дадут максимальный эффект только в комплексе.
Сейчас всё идёт к тому, что идеология становится больше туристической. А ведь людям нужно не только отдыхать, но и проходить восстановительное лечение и медицинскую реабилитацию. И важно, чтобы государство определило единые правила игры – как санатории разной формы собственности будут получать задания от государства на лечение граждан
Работают круглогодично. С 1 июня до конца октября загрузка 100%, зимой — 60‒80%, и она год от года растет. Даже летом ПЖ не больше 25‒28%, в основном едут лечиться. Зимой — 10‒12%, основная масса тех, кому нужно лечение, а море не нужно, — из Краснодарского края. 40% впервые попавших сюда пациентов потом приезжают каждый год.
— Поэтому я тоже не согласна, что санатории — это под пальмой лежать, — говорит Екатерина. — Когда я пришла сюда работать, у меня тоже было такое мнение. Но когда я увидела результаты, убедилась, что часто они лучше, чем медикаментозное лечение. У меня были пациенты, которые сами не могли залезть в ванну, мы с медсестрами его через бортик перекидывали. После третьей-четвертой процедуры он уже сам туда-сюда легко перескакивает. Без лекарств! А он до этого какие только препараты ни принимал.
Для развития, как считают сотрудники санатория, нужно изучать рынок и смотреть, что модно, что приносит наибольший эффект. Сейчас набирают популярность детокс и сомнология, программы антистресса, лечебная косметология. Два года назад нужна была реабилитация после ковида, сейчас нужны программы для пострадавших в СВО. Но нужны и социальные программы по восстановлению после многих заболеваний — головных травм, пневмоний, радикулитов и остеохондрозов, после острого гастрита, даже после ангины, которая сильно отражается на сердце.
Бесхозный санкур. Рынок просит регулятора
После того как государство озаботилось сохранением здоровья народонаселения, а крупный бизнес понял, что санатории — это довольно выгодное вложение в модный сейчас внутренний туризм, заброшенные с советских времен территории здравниц стали восстанавливать. Новых санаториев почти не строят — реконструируют старые корпуса под современные требования комфорта. С этим возникают проблемы, потому что многие здания относятся к объектам исторического наследия. Часто к старым корпусам с типовой советской планировкой, где в тесных бывших палатах нет ванн и туалетов, пристраивают новые современные здания, что выглядит эклектично и довольно жалко. Санатории есть почти во всех регионах страны — вопрос в их концентрации. Есть регионы, где их единицы: Чукотка, Камчатка, Республика Тыва. В центральных регионах их может быть несколько сотен на федеральный округ. А есть территории, где эта сеть почти полностью заброшена: весь Дальний Восток и Хабаровский край — это пример неразвитого санкура на фоне шикарных природных условий.
Прирост сектора идет не за счет новых санаториев, которым требуются уникальные природные условия, а за счет отдельных спа, грязелечебниц, термальных комплексов — организаций оздоровительной направленности с медицинскими услугами разной формы. Сколько санаториев перестроили в отели, убрав или критически сократив медчасть, тоже никто не считал. Массово это началось после ковида, когда без работы остались менеджеры крупных зарубежных гостиничных сетей. Они пошли в санкур и стали насаждать свои представления об отдыхе, где медицина осталась на задворках в угоду комфорту отеля и качеству ресторана.
— Санаториев по определению в Анапе осталось мало — десять-двенадцать штук, остальные превратились в туристические объекты «все включено». Мы не против того, что санатории развивают курортные услуги, но нельзя в угоду одному забывать про второе. Понятно, что это выгодно, за это люди охотно платят, а санаторное лечение — это долго, дорого и сложно в части организации. Чтобы окупить строительство хорошего санатория, нужно десять-двенадцать лет. Отели окупаются в течение трех лет, — объясняет Вера Севрюкова. — Бывает, что при отеле оставляют медицинскую часть, но это минимальные или, простите за выражение, ублюдочные услуги: УВЧ, массаж, тренажеры. Качество санаторно-курортного лечения будет минимальным. Зато развлечений будет много. Учитывая заболеваемость населения, когда дети в школу идут уже больными, мы пропагандируем сохранение и развитие профилактической и превентивной медицины. Проще взять кредит на ремонт и отделку старого здания санатория и сделать приличный отель, чем вкладывать миллионы в новое современное оборудование, каждые пять лет проводить его сертификацию, привлекать высококлассных специалистов, отправлять их на курсы повышения квалификации. Уже сейчас спрос превышает предложение, санаториев не хватает, а люди все больше задумываются о своем здоровье.
Но централизованной системы направления в санатории не существует. Если в советское время врач в поликлинике или больнице после лечения мог выписать направление в конкретный, подходящий именно этому пациенту санаторий, то сейчас направление на санаторно-курортное лечение не входит в список обязательных рекомендаций врачебной помощи первичного звена. Направить в санаторий терапевт из поликлиники не может: он не знает ни их специализаций, ни показаний и противопоказаний для самого пациента. Более того, курс курортологии исключен из системы образования и подготовки медицинских кадров. Не готовят специалистов для курортов и не дают такой информации студентам в рамках других медицинских специализаций или в общем курсе терапии. Есть только кафедра последипломного обучения, то есть курсы повышения квалификации. В Национальной курортной ассоциации предложили создать единую онлайн-платформу, где в личном кабинете пациента будут содержаться результаты его обследований и анализов, данные о лечении и рекомендации, которые будут видны не только ему, но и врачам больницы, поликлиники и санатория — ВРП (восстановительно-реабилитационная программа) онлайн. Это позволит синхронизировать лечение и реабилитацию и не терять времени на повторную диагностику.
У санаторно-курортной отрасли так и нет единых стандартов работы. Санатории отдельно получают лицензию на медицинскую деятельность от Росздравнадзора, и отдельно — свои «звездочки» за ресторан и гостиничный сервис от Роспотребнадзора. Сегодня существует только интегральная система оценки деятельности санаториев, но она не обязательная, а рекомендательная. Правда, после Госсовета в Белокурихе в 2016 году по поручению президента Национальная курортная ассоциация совместно с тогда еще существовавшим Ростуризмом, Институтом организации и информатизации здравоохранения Минздрава и Высшей школой экономики разработали единую схему классификации санаториев, подобную оценке «звездности» отелей.
— Ее уязвимое место в том, что, если систему не сделать обязательной для всех, проходить ее будут только лидеры рынка, у которых и так все хорошо. Это не стоит больших денег и усилий: к ним выезжает команда экспертов, визуально изучает объекты и смотрит документацию и выявляет точки роста, составляет список рекомендаций, — рассказывает Марина Виленская. — По факту это не проверка, а комплексная оценка санаторно-курортной организации по всем параметрам: природные лечебные факторы, медицинская деятельность с точки зрения логистики — расположение кабинетов, последовательность процедур, потоков пациентов, как их лучше организовать. Соответствие условий размещения «звездности», комфорт и объем жилых помещений. Оценка питания: санаторий должен иметь лечебное меню и дополнительно может иметь не лечебный, но здоровый общий стол для гостей. Оценивается комплекс дополнительных услуг — развлекательная программа, досуг отдыхающих. Это многоуровневая система оценки взаимодействия всех составляющих санатория.
Интегральную оценку прошло порядка 10% санаториев. Привлекаются специалисты Ростеста и Росстандарта, и постепенно создается единая отечественная система стандартов, набор требований, которым должен соответствовать объект, чтобы называться санаторием. Осталось сделать ее обязательной. Выход работники отрасли видят в создании лоббирующей их интересы структуры.
— У санкура нет своего управляющего органа, — формулирует основную проблему Марина Виленская. — Сегодня мы находимся меж двух стульев — медицина и туризм. Медицина регулируется отдельно, а в нормативно-правовых документах туротрасли санкур находится в разделе «в том числе», вместе с детскими домами, турбазами и летними лагерями — в классификации средств размещения. Медперсоналу, который работает в санаториях, не считается медицинский стаж, хотя это лицензированная медицинская организация. Санаторно-курортная деятельность с точки зрения налоговой службы не является медицинской и облагается всеми налогами для крупного бизнеса — но у гостиниц есть налоговые льготы, а у нас нет, так как мы не гостиницы. Нацпроекты есть для туризма, но не для санкура. В его рамках предусмотрено только «увеличение коечного фонда», в том числе для санаториев и всего прочего.
Общее научно-методическое руководство, совершенствование нормативно-правовой базы и единое управление санаторно-курортной отраслью нужно не для того, чтобы создать систему подчинения, — это должен быть регулирующий орган, как Ростуризм не управлял напрямую гостиницами и отелями. Вопрос создания нового министерства для правительства неактуален, хотя в регионах министерства туризма уже существуют — на Алтае, в Крыму, в Татарстане и Башкирии. Санкур вполне устроило бы собственное небольшое и независимое агентство при правительстве РФ. Чтобы не разрываться между медициной и туризмом.
Свежие комментарии