Следующая глава отношений между Россией и Соединенными Штатами может оказаться весьма неожиданной
Следующая глава отношений между Россией и Соединенными Штатами может оказаться весьма неожиданной
Активность американцев в отношении мирного урегулирования украинского конфликта может сигнализировать об их долгосрочном интересе к взаимодействию, вызванному с их стороны не столько произвольным выбором вариантов партнерств, сколько определенными закономерностями и в конечном счете необходимостью.
С нашей стороны перспектива такого взаимодействия, действительно небезынтересная, требует не меньшей готовности и способности к защите своих интересов, чем любые формы соперничества.Статья по теме: Готова ли Украина к миру
Дипломатия и экономика
Телефонные разговоры между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом, как пишем мы, и Трампом и Путиным в подаче американцев (Trump-Putin Call) по понятным причинам воспринимаются и трактуются прежде всего в рамке военного конфликта на Украине. И он действительно служит для них горячим и очень важным поводом. И каковы бы ни были мотивы американской стороны, мы твердо настаиваем, что его окончание — урегулирование — должно быть комплексным, устойчивым и долгосрочным, о чем Путин сказал Трампу 18 марта. И учитывающим «безусловную необходимость устранения первопричин кризиса» и «законные интересы России в области безопасности» (цитаты из официального сообщения по итогам телефонного разговора двух президентов).
Американцы, все-таки находясь в стороне от военных действий как таковых, все время подчеркивают еще один аспект контактов сторон. С нашей стороны он звучит более приглушенно.
«Два лидера согласились, что будущее с улучшенными двусторонними отношениями между Соединенными Штатами и Россией имеет огромный потенциал», — говорится в заявлении Белого дома. «Это предполагает огромные экономические сделки и геополитическую стабильность, когда будет достигнут мир», — воодушевлены в Вашингтоне по итогу телефонных переговоров.
«Выражена обоюдная заинтересованность в нормализации двусторонних отношений в свете особой ответственности России и США за обеспечение безопасности и стабильности в мире. В таком контексте рассматривался широкий спектр направлений, по которым наши страны могли бы наладить взаимодействие. Обсужден ряд идей, идущих в направлении развития в перспективе взаимовыгодного сотрудничества в экономике и энергетике», — традиционно более сухо и сдержанно сообщаем мы.
О чем конкретно идет речь?
Ранее российская сторона официально упоминала редкоземельные металлы, причем не где-нибудь, а в Донбассе и Новороссии, — их добыча и переработка вплоть до производства готовых высокотехнологичных изделий с высокой добавленной стоимостью. И производство алюминия в Красноярском крае с инвестициями в 15 млрд долларов. Оба проекта называл Владимир Путин, проведя 24 февраля совещание по развитию редкоземельной отрасли и добавив в интервью журналисту ВГТРК Павлу Зарубину, что совместная работа может вестись «и по другим направлениям».
А 13 марта российский президент заявил о потенциальном сотрудничестве США и России в области энергетики, которое может проложить путь к восстановлению поставок газа в Европу. «Если, скажем, США и Россия договорятся о сотрудничестве в области энергетики, то газовая труба для Европы может быть обеспечена, и это пойдет на пользу Европе, потому что они будут получать дешевый российский газ», — сказал Владимир Путин на совместной с президентом Белоруссии Александром Лукашенко пресс-конференции по итогам их встречи в Москве. Еще до этого данную тему и конкретно гипотетический запуск газопровода «Северный поток» с помощью инвесторов из США подробно анализировал «Монокль» (см. статью «Судьбу “Северного потока” решат политические договоренности», № 11 за 2025 год).
В статье устами эксперта делался вывод, что для поставок российского газа в ЕС «бестранзитный “Северный поток” выглядит по-прежнему оптимальным вариантом. Но его судьбу решит не экономическая целесообразность, а политические договоренности».
А сигналы о заинтересованности в сотрудничестве по газу с американской стороны звучат, правда неофициально. Как со ссылкой на источники писало 14 марта, то есть после упомянутой пресс-конференции, агентство Bloomberg, некие «энергетические инициативы США и “Газпрома” могут охватить Европу и Азию», а между представителями США и России «были предварительные контакты по этому вопросу, но неясно, кто ведет переговоры и вовлечена ли администрация Трампа напрямую». Источники также сообщили Bloomberg, что «“Газпром” со своей стороны заинтересован в том, чтобы США помогли перезапустить газопровод “Северный поток”», остановленный после диверсионной атаки в 2022 году.
Идея, что американцы взялись бы помогать нам восстанавливать «Северные потоки», выглядит необычно и непонятно. Но подозрения в организации взрыва трех из четырех ниток этих газопроводов падают на прежнюю американскую администрацию. С который нынешний Белый дом хочет иметь как можно меньше общего.
Трамп не раз заявлял о намерении продвигать по всему миру, в том числе в ЕС, американские нефть и газ. Однако Евросоюз, как написала на днях со ссылкой на источники газета Politico, не стал в феврале вводить санкции против российского сжиженного природного газа именно потому, что пока не договорился о поставках СПГ из США. Причем переговоры о поставках, как сообщается, продвигаются медленно.
Конечно, не стоит сейчас придавать этим последним обстоятельствам большого значения. Американцы, конечно, будут и дальше активно продвигать свой газ на европейский рынок, к чему за последние десять лет уже приложили колоссальные усилия. В Штатах достраивают новые заводы и терминалы для сжижения и экспорта газа.
Но сильно ли помешают этим объемам несколько десятков миллиардов кубометров из российской трубы, которые могут пойти на европейский рынок, все еще потребляющий очень много газа, несмотря на деиндустриализацию? Особенно если Европа откажется от более дорогого сжиженного газа из других регионов мира (не из США).
И другое «но»: зачем это Штатам? Тем более что Европа сует сейчас Трампу палки в колеса, пока на словесном уровне. Но в этом может и заключаться одна из причин. Хотя бывшие сторонники поставок газа из РФ (тот же Фридрих Мерц) теперь выдают себя за еще больших его противников, чем прежде американцы с их «молекулами свободы», это лишь политическая риторика. Реально немцам российский газ очень и очень нужен. И Трамп может надеяться заключить с ними такую «сделку».
Владимир Путин не зря же говорил, что США и Россия могут договориться о сотрудничестве в области энергетики, и тогда «газовая труба для Европы может быть обеспечена». Такие переговоры ведутся. В США об этом говорят, напомним, как об «огромных экономических сделках».
Только ли об этом? Вряд ли. Американцы не делают упор на одну лишь энергетику. Да и мы тоже говорим о перспективах сотрудничества в «экономике и энергетике». Реальная повестка, по-видимому, шире, а потенциальная, не исключено, шире и любых привычных представлений.
Экономика и война
Из послевоенной истории видно, что американцы, создав очень крупную экономику, стремятся входить в коллаборации с другими странами и с группами стран. Политические отношения могут при этом иметь совершенно различный характер.
После Второй мировой войны США пошли на плотное взаимодействие с Европой, начиная с плана Маршалла. Это взаимодействие было политически обусловленным (и противостоянием с СССР, и уроком экономического упадка Германии после Первой мировой, питавшим реваншизм и фашизм). Но оно оказалось весьма плодотворным, причем для обеих сторон.
От него выигрывали США, продвинув в Европу доллар, свою нефть (в начальный период) и огромную номенклатуру готовых изделий, и как минимум не проигрывали европейцы. Ряд стран продемонстрировал высокие темпы роста как экономик в целом, так и показателей экспорта в США. Два союза по обе стороны Атлантики (союз штатов и союз стран) являются крупнейшими торговыми и технологическими партнерами, помимо отношений сюзеренитета-вассалитета в политике.
Но нынче избыточно много сигналов об экономических и социальных проблемах, испытываемых и Америкой с ее невероятным долгом и фондовым пузырем, и выдохшимися локомотивами европейской экономики.
Хотя, конечно, справедливости ради можно вспомнить: о том, что и у тех и у других масса экономических проблем, у нас в стране знало не одно поколение трудящихся. Но нужно вспомнить и такие факты: западным экономикам очень и очень помогли распад СССР и крах советской экономики, выбросившей во внешний мир протуберанцы сверхдешевых ресурсов, а себя на время отдавшей на растерзание капиталистическим хищникам.
Так что «неминуемый кризис капитализма» — это не просто хорошо известная зрелому поколению россиян и историкам новейшего времени риторическая формула. Он уже начинался: например, 19 октября 1987 года произошло самое большое — на 22,6% — падение индекса Доу‒Джонса за всю его историю. Но там умело перевели стрелки на СССР.
И их паровоз неудачно (для нашего) врезался в наш, летевший «к коммуне», где предполагал сделать остановку. Доехал бы он до нее или нет, неизвестно, но ехал-то бойко и куда-то непременно бы добрался. Но пришлось остановиться раньше. Не на высоте в критическую минуту оказалась и паровозная команда. Хорошо, что нашлась, пусть не сразу, толковая сменная бригада.
Некоторые свидетели того времени помнят, что, когда в 1990 году в СССР частным (еще даже «кооперативным») юрлицам разрешили выход на внешний рынок, в стране появилось больше товарных бирж, чем во всем мире. Более тысячи. Столько, наверное, не было в сумме за всю историю человечества.
Этим гордились, хотя гордиться-то было особо нечем. Что же там продавали и кому это все было нужно, ведь экономического взлета как будто не наблюдалось?
Он наблюдался, но не у нас, а на Западе. Через эти биржи утекла за границу часть огромного материального запаса, который советская промышленность на заводских складах, напрягая силы свои и народные, создавала много лет на случай большой войны. И биржи те, быстро возникнув, так же и исчезли, как не было их. А потом мы потеряли значительную часть уже собственно промышленности.
Иностранные политологи тем временем говорили в дискуссиях (когда кому-то приходило в голову с ними подискутировать), что воевать с Россией Запад не собирается, потому что «Россия — такой огромный рынок, зачем воевать, нам не нужна война, нам нужен этот рынок». И действительно, на этот рынок хлынуло целое море товаров, отнюдь не только из Китая, а прежде всего из Европы и США. Так мы спасли их капитализм.
Но вот Россия перестала быть «этим рынком», где можно все и каждому, если ты «иностранный инвестор». И что тут началось? Началась война с нами, которая раньше была «не нужна».
Но только эта война, начавшись еще в 2014 году и разгоревшись три года назад, не принесла Западу победы. Он идет к открытому поражению. А начни он эскалацию с целью усиления своих позиций, столкнется с поражением совсем уже открытым и страшным.
Рядом с ЕС располагается огромная страна, находящаяся в очень хорошей форме. Даже в «слишком хорошей». С растущей экономикой, все крепче встающей на свои ноги промышленностью, быстро осваивающей новые технологии, и с превосходной армией
Тем временем неминуемый кризис капитализма, товарищи, никто, как говорится, не отменял. Ведущая страна этого капитализма — США. И там хорошее на такие вещи чутье. Особенно острым оно может быть у политика, который всю жизнь занимался бизнесом. И звать такого человека вполне могут Дональдом Трампом. Его так и зовут, кстати.
Европа. Китай. Что скажет Россия?
В то время как обе крупнейшие силы капиталистического Запада выдыхаются, одна из них, более консолидированная и вообще ведущая, понимает, что надо рвать с ослабевшим партнером. То есть Америке — с ЕС. Для начала появляются пошлины по 25% на довольно широкую номенклатуру товаров.
Не видно уже не только той Европы, что стремительно росла после войны, это естественно, но и той, что совсем недавно пережила очередной ренессанс на синергии консолидации в Евросоюз и еще одной синергии — кооптации множества вполне бодрых участников (бывших соцстран).
Между тем рядом с Евросоюзом располагается огромная страна, находящаяся в очень хорошей форме. С традиционной американской точки зрения, наверное, даже в «слишком хорошей». С растущей экономикой в целом, со все крепче встающей на ноги промышленностью, быстро осваивающей новые технологии, и с превосходной армией. С уверенным политическим руководством и сплоченным обществом. Эта страна — Россия. При этом ее можно охарактеризовать и как политического лидера БРИКС.
Собственно, многоплановый рост России был замечен, конечно, еще раньше, отсюда, как говорилось выше, и война. Но войной его остановить не удалось, напротив. Сильных испытания укрепляют, слабых — ломают. Россия окрепла.
Так что же, биться о стену этой крепости слабеющей головой, как прежняя администрация? Или попробовать разглядеть возможности экономического, а то и политического взаимодействия?
Есть признаки, что в США всерьез задумались, не выбрать ли второе. Хотя пока по действиям и по риторике администрации Трампа видно, что четкого плана у них нет.
Полезно вспомнить, как Штаты дружили с Китаем. У этой дружбы не слишком долгая история. Усилиями Генри Киссинджера при президенте Никсоне была заключена «сделка»: состоялось дипломатическое признание американцами Китайской Народной Республики, и в Штаты потекли сверхдешевые китайские товары. В 1970-е годы, когда Америка страдала от инфляции не чета нынешней, она импортировала из КНР то, что ей было нужнее всего, — антиинфляцию в виде «пятицентового» ширпотреба. Не прогадали и в КНР.
Много позже, на следующем витке, когда Китай стал могуч, появился термин Chimerica, то есть экономический симбиоз, не вполне, впрочем, здоровый, Китая и Америки (включающий инвестиции КНР в госдолг США, а их фирм и потребителей — в китайские промышленность и товары). Концепция возникла в США в 2007 году, а уже через десяток лет с небольшим один из ее авторов заявил об упадке Химерики, символом чего стало первое президентство Трампа. Это, разумеется, не все, что нужно иметь в виду, говоря о перспективах отношений двух стран, но в данном контексте можно этим ограничиться.
На этом фоне надо упомянуть, что когда-то прошло свой пик и экономическое взаимодействие США и Японии. Но финалы у этих историй разные. Япония была и осталась младшим партнером, что, впрочем, имеет объективные основания — страна-то не очень велика. А вот о Китай американцы — пожалуй, впервые — споткнулись. В частности, власти Китая не дали навязать себе выгодный для США курс юаня. И не прислушались к настойчивым и нахальным призывам закрыть «избыточные производства», то есть собственными руками остановить свой промышленный рост.
И у нас есть собственный интересный опыт экономических взаимоотношений с Америкой. Если и не брать тот период, что приходится на императорскую Россию, они были весьма тесными в 30-е годы прошлого века, когда американский бизнес продал Советскому Союзу буквально сотни промышленных предприятий (в послевоенное время, кстати, уже СССР стал донором технологий и собственно индустриальных объектов для стран третьего мира).
А в годы холодной войны отношения строились на очень своеобразной и примечательной основе — острого соперничества. Соревновательным духом и соответствующими ему практиками оно не менее чем иное сотрудничество способствовало бурному экономическому и технологическому развитию обеих стран.
Самым, наверное, ярким и успешным и для нас, и для американцев примером стало соперничество в космосе. Мы были там первыми со спутником и с человеком, первыми долетели до Луны, а США, открыто провозгласив космическую гонку, а рывок в ней — национальной целью, отправили на Луну астронавтов. А затем запустили космический челнок, «Шаттл». Мы ответили долговременными орбитальными станциями, ракетой «Энергия» и умевшим летать в уникальном автоматическом режиме «Бураном».
В годы холодной войны отношения строились на основе острого соперничества. Не менее чем иное сотрудничество своим соревновательным духом и адекватными ему практиками оно способствовало бурному экономическому и технологическому развитию в обеих странах
Тогдашнее соперничество прерывалось ярким эпизодом сотрудничества, Экспериментальным полетом «Союз — Аполлон» (Apollo–Soyuz Test Project): в июле 1975 года на земной орбите, после стыковки советского и американского космических кораблей, пожали друг другу руки Алексей Леонов и Томас Стаффорд. А уже в постсоветское время, не так давно, был период, когда только на российском «Союзе» можно было долететь до нашей совместной с США и некоторыми другими странами орбитальной станции — МКС.
Сейчас в России, в отличие от 1990-х годов, выстроена мощная «законодательная инфраструктура», способная защитить наши интересы в стратегических отраслях и в других вопросах. В качестве примера можно упомянуть право президента обращать принадлежащие иностранным владельцам предприятия в собственность Российской Федерации.
Есть многообразный опыт тесного и взаимовыгодного взаимодействия с более крупной экономикой, то есть с тем же Китаем. И вообще богатейший опыт внешнеэкономических связей и кооперации, включая самый свежий.
Очевидно, он и может быть взят за основу при продумывании плана развития экономических взаимоотношений с США. С расчетом их выгод и рисков, выстраивания механизмов взаимодействия и защиты, этапов и конкретных целей для нашей страны. Самое главное, что, если мы решим играть в эту игру, это должен быть наш план, а не их.
Свежие комментарии